Действие первое
Сцена первая
(Дмитрий Петрович в креслах; Юрий возле него на стуле, Александр в стороне стоит у стола и перебирает бумаги.)
Дмитрий Петрович . Я думал, Юрий, что тебя совсем ко мне не отпустят. Признаюсь, умереть, не видавши тебя, было бы грустно – я стар, слаб, – много жил, иногда слишком весело, иногда слишком печально… и теперь чувствую, что скоро бог призовет меня к себе – даже нынче, когда мне объявили о твоем приезде, то старость напомнила о себе… Не знаю, как перенес я эту последнюю радость.
Юрий . Я нахожу, батюшка, что вы вовсе не так слабы, как говорите.
Дмитрий Петрович . А что мудреного?.. Александр, скажи-ка, уж не в самом ли деле я помолодел с тех пор, как он приехал.
Александр . Точно – вы никогда со мною не были так веселы, как теперь с братом.
Дмитрий Петрович . Не пеняй, брат, не пеняй – ведь я с тобой всегда, а его сколько лет не видал (целует его). Ты, Юрий, точно портрет твоей покойной матери.
Александр . Да вот уж четыре года, как брат не был дома… И сам он много переменился, и здесь в Москве всё, кроме нас, переменилось… Я думаю, он не узнает княгиню Веру.
Юрий . Какая княгиня?..
Дмитрий Петрович . Разве не знаешь!.. Веринька Загорскина вышла за князя Лиговского! Твоя прежняя московская страсть.
Юрий . А! Так она вышла замуж, и за князя?
Дмитрий Петрович . Как же, 3000 душ и человек пречестный, предобрый, они у нас нанимают бельэтаж, и сегодня я их звал обедать.
Юрий . Князь! И 3000 душ! А есть ли у него своя в придачу?
Дмитрий Петрович . Он человек пречестный и жену обожает, старается ей угодить во всем, только пожелай она чего, на другой же день явится у ней на столе… Все ее родные говорят, что она счастлива как нельзя более.
Александр . Батюшка, что прикажете делать с этими бумагами?
Дмитрий Петрович . После – до бумаг ли мне теперь.
Юрий . Признаюсь… я думал прежде, что сердце ее не продажно… теперь вижу, что оно стоило несколько сот тысяч дохода.
Дмитрий Петрович . Ох вы, молодые люди! А ведь сам чувствуешь, что она поступила бы безрассудно, если б надеялась на ребяческую твою склонность.
Юрий . А! Она сделалась рассудительна.
Александр (в некотором волнении). Батюшка! Поверенный ждет… нужно.
Дмитрий Петрович . А теперь, когда она вышла замуж… твое самолюбие тронуто – тебе досадно, что она счастлива, – это дурно.
Юрий . Она не может быть счастлива.
Александр (прерывая). Батюшка… позвольте… очень нужное дело; (в сторону) неужели этот разговор никогда не кончится!
Дмитрий Петрович . Я сказал тебе, что после… ты вечно с делами, ведь видишь, что я говорю серьезно. Нет, Юрий, это нехорошо… впрочем, ты сам увидишь, как она любит мужа.
Юрий . Не может быть.
Дмитрий Петрович . Все ее родные говорят, и она сама.
Юрий . А я говорю вам, батюшка, что я понаслышке уж имею понятие о том, что такое князь… Она любить его не может.
Александр . Она его любит – страстно.
Дмитрий Петрович . Ну, братец, ты об этом судить не можешь. (Юрию) Он так холоден, так рассудителен, что, право, я часто желал бы лучше, чтоб он был вспыльчив и ветрен… Вот уж можно держать пари, что никогда не влюбится… и не наделает глупостей.
Александр . Я осторожен, батюшка, берегу других и себя.
Дмитрий Петрович . У него всегда готово оправдание – а тебе, Юрий, я должен дать совет и прошу тебя иметь на этот раз хоть ко мне полную доверенность. Я стар, опытен и понимаю молодость. Я с целию завел этот разговор, выслушай: она теперь счастлива, я в этом уверен, но она молода, она тебя любила прежде, и во всяком случае ваша встреча произведет в ней некоторое волнение; если ты не покажешь никакого желания возвратиться к прежнему, если ты будешь обращаться с нею, как с женщиной, которую бы ты встретил 2 раза на бале… то поверь, в скором времени вы оба привыкнете к мысли, что между вами не должно уже быть ничего общего; но слушай, Юрий, я прошу тебя, не покушайся ни когда разрушить их супружеское счастие: это удовольствие низкое, оно отзывается чем-то похожим на зависть… Большая слава обольстить бедную слабую женщину – обещай мне вести себя благоразумно.
Юрий . Я обещаю не делать первого шага.
Дмитрий Петрович . Юрий!
Юрий . Я не обещаю никогда больше, нежели могу исполнить.
Дмитрий Петрович . Я прошу тебя!.. Ты знаешь, как я дружен с ее семейством.
Слуга (входит). Князь Лиговский с княгинею.
Александр (в сторону). Решительная минута.
Юрий . Батюшка, вы будете мною довольны.
(Входят княгиня и князь.) (Княгиня и Юрий медленно раскланялись, наблюдая друг друга.)
Князь . Дмитрий Петрович! Честь имею вас поздравить с приездом Юрия Дмитрича – я думаю, вы очень рады.
Дмитрий Петрович . Благодарю вас, князь, от всей души… когда вы будете отцом, тогда и сами вполне меня поймете.
Князь (с улыбкою). Я надеюсь, что это будет скоро.
(Вера отворачивается, потом)
Вера . Monsieur Радин! Рекомендую вам моего мужа – прошу его полюбить.
Юрий . Я буду стараться, княгиня.
Князь . А я надеюсь, что мы сойдемся: я, как говорят военные, в полном смысле добрый малый.
Юрий . Увидав вас, князь, я это тотчас угадал. (В сторону) Ее хладнокровие меня бесит.
Дмитрий Петрович . Княгиня, милости просим, князь.
(Садятся.)
Вера . Как вы находите, monsieur Радин, я постарела?
Юрий . В счастии не стареются, княгиня, – вы не постарели нисколько, хотя переменились.
Дмитрий Петрович . Довольны ль вы, князь, вашей квартирой?
Князь . Очень – прекрасные комнаты, только довольно странное расположение, столько дверей, закоулков и лестниц в задней половине, что я в первый день чуть не заплутался… Я, вы знаете, только вчера переехал и теперь всё занимаюсь уборкой комнат.
Вера . Ах, вообразите, как мой Пьер мил!.. Сегодня я просыпаюсь и вдруг вижу у себя на туалете целую модную лавку… что ж вышло: это всё он мне подарил на новоселье.
Юрий . Княгиня! Это показывает, как дорого князь ценит вашу любовь.
Князь . О, помилуйте! Мне так приятно ее тешить… за каждую ее ласку я готов дать десять тысяч.
Александр (в сторону). За такую ласку я уж отдал спокойствие – теперь отдам жизнь.
Князь . Что вы так задумчивы, Александр Дмитриевич, – вчера у нас вы были гораздо веселее.
Вера . Он всегда печален, когда другие веселы.
Александр . Если вам угодно, я буду весел…
Вера . Пожалуста, это любопытно посмотреть.
Александр . Что ж, извольте: не рассказать ли, как толстая жена откупщика потеряла башмак в собрании, это очень смешно, но вы так добры, что вам будет жалко. Рассказать, как князь Иван битых три часа толковал мне об устройстве новой водяной мельницы и сам махал руками наподобие ветряной; вы сами видели эту картину и не смеялись; повторить, что рассказывает он про своего дядю, как тот на 20-м году от роду получил пощечину, 72 года всё искал своего неприятеля, на 92-м нашел, замахнулся… и от натуги умер, – это смешно, только когда он сам рассказывает; наконец, говорить мне свои глупости – вы к ним уж слишком привыкли, и они мне самому надоели больше, чем кому-нибудь.
Вера . Вы сегодня расположены к злости.
Александр . Право! – ну так оправдаю вашу догадку и расскажу, как наша соседка плакала, когда дочь отказала жениху с миллионом, потому что он только раз в неделю бреет бороду.
Юрий . Вот уж это было бы вовсе не смешно – и я бы на ее месте слег в постелю… миллион, да тут не нужно ни лица, ни ума, ни души, ни имени – господин миллион – тут всё.
Дмитрий Петрович . Полно, Юрий, это слишком по-петербургски.
Юрий . Батюшка! Везде так думают – и в Петербурге так говорят, но поверьте мне, женщина, отказавшая миллиону, поздно или рано раскается, и горько раскается. Сколько прелестей в миллионе! Наряды, подарки, вся утонченность роскоши, извинение всех слабостей, недостатков, уважение, любовь, дружба… вы скажете, это будет всё один обман; но и без того мы вечно обмануты, так лучше быть обмануту с миллионом.
Дмитрий Петрович . Я не полагаю, чтоб многие так думали.
Юрий . Я знаю людей, которые поступают по этим правилам.
Вера (в сторону). Он меня мучит. (Громко) Пьер, ты хотел показать Дмитрию Петровичу, как убраны наши комнаты, – и об чем-то с ним переговорить.
Князь . Ах точно – я имею до вас маленькую просьбу – насчет условия.
Дмитрий Петрович . К вашим услугам, князь.
(Уходят. Александр приближается к Вере и Юрий, с минуту молчание.)
Юрий (насмешливо). Да, княгиня, миллион вещь ужасная.
(Уходит. Она погружена в задумчивость.)
Александр (берет ее за руку). Вера, твой муж… все ушли, мы одни, вот уж сутки, как я жду этой минуты, я видел по твоему лицу, что ты хочешь мне что-то сказать, – о, я читаю в глазах твоих, Вера, (она отворачивается) ты оборачиваешься; конечно у тебя на душе какая-нибудь новая, мучительная тайна, – скорей, скорей, влей ее в мою душу… там много ей подобных, и она с ними уживется. Какое-нибудь сомнение? Что ж? Ты знаешь, как искусно я умею разрешать все сомнения.
Вера . О! Я помню.
Александр . Ты помнишь, сколько мне стоило труда уничтожить твой единственный предрассудок и как потом ты мне была благодарна, – потому что я люблю тебя, Вера, люблю больше, чем ты можешь вообразить, люблю как человек, который в первый раз любим и счастлив.
Вера . Да, я слишком всё это хорошо помню.
Александр . Что это? Упрек! Раскаянье?.. И отчего же именно теперь, после двух лет!.. О! Я не хочу угадывать, нет, это минута неудовольствия, ты чем-нибудь огорчена… и зная, как я тебя люблю, ты изливаешь на меня свою досаду… хорошо, Вера, хорошо, продолжай – это тебя успокоит – я с радостью перенесу твои упреки, лишь бы они были доказательством твоей любви.
Вера (оборачивается). Я имею до вас одну просьбу!..
Александр (отступает шаг назад). Просьбу! Вы?.. А! Это уж еще что-то новое… это холодное вы, после стольких клятв и уверений, после стольких доказательств искренней нежности… похоже на проклятие. Посмотрим, сударыня… прикажите… вы знаете, что моя жизнь принадлежит вам, зачем же тут слово: просьба? Нет жертвы, которой бы я не принес вашей минутной прихоти.
Вера . О, я не требую никакой жертвы!..
Александр . Тем хуже, Вера, – большою жертвой я бы мог доказать тебе свою любовь…
Вера (в сторону). Любовь – это несносно.
Александр . Вижу, я начинаю докучать тебе, – не мудрено: я глупец! Зачем не употреблял я хитрости, чтоб удержать твое сердце, когда хитростью приобрел его!.. Но что делать? Я желал хоть один раз попробовать любви искренней, открытой…
(Молчание.)
Говорите, что вам угодно.
Вера . Я хотела вас просить – чтоб вы – сказали вашему брату!
Александр . Брату?
Вера (скоро). Да, скажите ему, что он меня чрезвычайно обидел, намекая на богатство мужа моего, – вы сами знаете, оттого ли я за него вышла… это было безумие, ошибка… скажите ему, просите его, чтоб он, ради прежней нашей дружбы, не огорчал меня более… если это для вас не жертва, то прошу вас сказать ему…
(Молчание.)
Александр . Хорошо, Вера, я скажу… но это, вопреки тебе, будет служить доказательством моей нежности более всего на свете.
Вера (протягивая руку). О, мой друг, как я тебе благодарна.
Александр . Нет, ради бога, лучше не благодари. (Уходит, в сторону) Конечно, я ничего ему не скажу!..
Вера (одна). С нынешнего дня я чувствую, что я погибла!.. Я не владею собою, какой-то злой дух располагает моими поступками, моими словами.
Князь (высунувшись из двери). Веринька, Веринька! Venez ici1 – посмотри, какой чудесный трельяж у Дмитрия Петровича,2 – завтра же куплю тебе такой же точно.
Вера (как бы проснувшись, встает). О боже! И всю жизнь слышать этот голос!..
Конец 1-го акта
Говно