21
Арсений был чудесный тот боец.
Он кровию решился наконец
Огонь, в груди проснувшийся, залить.
Он ненавидит мир, чтоб не любить
Одно созданье! Кучи мертвецов
Кругом него простерты без щитов,
И радостью блистает этот взор,
Которым месть владеет с давных пор.
Арсений шел, опередив своих,
Как метеор меж облаков ночных;
Когда ж заметил он, что был один
Среди жестоких, вражеских дружин,
То было поздно! – «Вижу, час настал!» –
Подумал он, и меч его искал
Своей последней жертвы. – «Это он!» –
За ним воскликнул кто-то. – Поражен,
Арсений обернулся, – и хотел
Проклятье произнесть, но не умел.
Как ангел брани, в легком шишаке,
Стояла Клара, с саблею в руке;
И юноши теснилися за ней,
И словом, и движением очей
Распоряжая пылкою толпой,
Она была, казалось, их судьбой.
И встретивши Арсения, она
Не вздрогнула, не сделалась бледна,
И тверд был голос девы молодой,
Когда, взмахнувши белою рукой,
Она сказала: «Воины! Вперед!
Надежды нет, покуда не падет
Надменный этот русский! Перед ним
Они бегут – но мы не побежим.
Кто первый мне его покажет кровь,
Тому моя рука, моя любовь!»
